Вас винят в том, что 15 годов назад вы содействовали тому, что земли Tartu Agro были приватизированы с нарушением закона. Как вы это прокомментируете?
Ежели молвят о том, что я сделал грех, означает, нужно обращаться в трибунал. Мне тяжело комментировать всю эту историю к тому же поэтому, что я не знаю точно, что конкретно инспектировали и что решили. Я не читал отчет комиссии. Ежели у создавшего комиссию Хелира-Валдора Сеэдера есть повод обратиться в прокуратуру, пусть обращается. (В сентябре прошедшего года Сеэдер сделал рабочую комиссию, которая обязана была изучить решения, принятые в свое время Падаром. Комиссия представила отчет о работе 7 марта. - Ред.)
Один из числа тех, кто настаивает на возврате земли, заявил, что вы не сможете быть министром…
Наверное на мой счет есть различные представления. Кто-то считает, что я могу быть министром, кто-то держится обратной точки зрения. Вы лицезрели когда-нибудь политика, который бы воспользовался всеобщей любовью?
С какими эмоциями вы возвращаетесь в министерство?
Очевидно, с положительными. Естественно, Министерство сельского хозяйства за эти годы поменялось, но у меня есть представление о том, как оно работает. Всю свою жизнь, а мне 49 лет, я испытывал энтузиазм к сельскому хозяйству и сельской жизни, ведь я отпрыск агронома. Было бы справедливо, если б оставляющий собственный пост министр сумел завершить все значимые дела, которые еще не окончены, такие, как программа развития сельской жизни и прямые сельхозсубсидии. Но в политике остальные правила и логика иногда хромает.
Ежели ассоциировать ту ситуацию, что была 15 годов назад, когда я стал министром, с сегодняшней, то тогда основная забота была, сумеет ли сельское хозяйство Эстонии прокормить наш люд. На данный момент таковая неувязка не стоит. Сейчас мы говорим о сильном сельскохозяйственном секторе.
Какими вопросцами для вас придется заниматься сначала?
Самый нездоровой вопросец - это вопросец превышения молочных квот и возможного штрафа со стороны ЕС. Все упирается в то, получится ли разрешить ситуацию таковым образом, чтоб эти санкции могли быть для нас разумными.
2-ой вопросец касается эстонских бизнесменов, на экспорт продукции которых в Россию был наложен запрет и которые несколько месяцев старались выполнить требования. Сейчас они ожидают, какой будет реакция России.
К неотложным вопросцам относится и Программа развития сельской жизни. Из-за смены правительства она так не была согласована министерствами. Сейчас, когда достигнута принципиальная договоренность о том, каким будет софинансирование со стороны эстонского страны, необходимо срочно решать, какие корректировки будут внесены в новейшую програмку развития. Все эти вопросцы необходимо решить в апреле.
Вы согласны с идеологией финансирования?
Окончательных решений ни по програмке развития села, ни по прямым субсидиям пока не принято. В целом мы говорим о сумме в размере 1,9 миллиардов евро. С одной стороны, имеется анализ, приготовленный министерством, с иной - есть договоренности с соц партнерами. Нереально для себя представить ситуацию, когда новейший министр, почесав затылок, вдруг заявит, что необходимо пересмотреть договоренности, касающиеся общественного партнерства, и отыскать остальных партнеров.
Большая часть соц партнеров - это люди, с которыми я лично знаком, и разумеется, что мне придется продолжать работу, которая ведется уже два года. Нет никаких обстоятельств прекратить ее.
Пересмотра требуют некие детали, и сиим обязана как можно скорее заняться комиссия. Основное, чтоб в 2015 году все это уже можно было использовать полностью. Что касается прямых сельскохозяйственных выплат, то решения должны быть приняты к 1 августа.
Будучи в Европе, вы изучали все эти материалы?
Не во всех деталях. Ежели говорить о моей работе в Европарламенте, то, наверняка, до этого такового не бывало, чтоб евродепутат, возвратившись домой, занимался достигнутыми в Европе договоренностями.
Большие производители озабочены тем, что в новеньком экономном периоде они станут получать меньше прямых субсидий.
Почему прямые субсидии не возрастут, а в 1-ые годы даже сократятся? Для получения субсидии, как рассчитал Евросоюз, необходимо иметь более 862 000 гектаров. На данный момент идет новое декларирование, и может быть, что количество гектаров будет определено в 950 000 либо в миллион. Так как гектаров станет больше, сумма погектарной субсидии снизится. Но необходимо учесть, что эти гектары не возьмутся откуда-то из космоса, больше земли задекларируют наши же люди.
В прошлом периоде Эстония выплатила дополнительно к прямым субсидиям 250 млн евро. На данный момент Евросоюз исходит из того, что Эстония доплатит 140 млн евро, но эти средства в бюджете не запланированы. Это быстрее тема выборов 2015 года, сколько мы сможем дополнительно выплатить.
Все это влияет на размер погектарной субсидии, снижая его. Гектаров становится больше, а финансирования со стороны страны нет.
Что все-таки огласить людям?
Хотелось бы огласить последующее: не стоит питать огромных надежд, когда идет речь о невыполнимых обещаниях. Такая сегоднящая ситуация, и ее следует учесть и в програмке развития жизни села. С иной стороны, нет ничего отвратительного в том, что мы точно будем знать, что ожидает нас в последующие семь лет.
Как быть с рынком России?
Ежели российская сторона вносит предложения, направленные на увеличение контроля над качеством продукции, необходимо серьезно относиться к ним. Неважно какая импортирующая страна вправе заявить, что ее потребитель желает иметь определенные гарантии. Сначала необходимо решить эти вопросцы, а там поглядим, соединено это с политикой либо нет.
Нужно огласить, что товарообмен с Россией у нас другими словами, то его нет. Вести дела с известными регионами, означает, идти на коммерческий риск. Хоть какой бизнесмен стремится к тому, чтоб свести риск к минимуму. Нельзя рассчитывать на то, что риск оплатят налогоплательщики.