В его базе - ожидаемое банкротство фонда по управлению богатством China Credit Trust Company. Он поначалу типо обрушит теневую банковскую систему Китая, а прямо за ней - китайскую экономику и весь мир. Детонатором станет отказ фонда расплатиться с вкладчиками по одному из товаров. 31 января как раз подступает срок погашения. А это уже завтра!
«РГ» провела блиц-опрос посреди собственных ведущих профессионалов. 75 процентов ответов: «Кризиса не избежать!». Правда, половина профессионалов считает, что его последствия не дойдут до уровня 2008 года.
А сейчас давайте разберемся подробнее: как это отразится на России и что делать со своими сбережениями? На эти вопросцы «РГ» ответили экономист и политолог Института современного развития Никита Масленников, денежный аналитик «Инвесткафе» Андрей Шенк и эксперт MFX Broker Юрий Прокудин.
Господа специалисты, так быть либо не быть кризису? И как он будет масштабен?
Шенк: Я думаю, что эффект не будет сравним по масштабам с банкротством Lehman brothers, потому что все-же юань не является мировой резервной валютой в отличие от бакса. Ну и китайские долговые инструменты не занимают настолько большой толики на рынке.
К тому же, Китай владеет большими резервами, которых будет довольно, чтоб стабилизировать систему. Но эта встряска отразится на темпах роста китайской экономики и может привести к их замедлению, что окажет нехороший эффект на экспорториентированные компании. Но я думаю, ежели это и приведет к стагнации, то волна кризиса навряд ли выйдет за границы государств азиатско-тихоокеанского региона.
Прокудин: Текущая ситуация в Китае говорит о многом: экономика страны, так долго находившейся выше уровня всех других, перебегает в стадию рецессии. Но все таки говорить о мировом упадке в итоге заморочек в Китае пока трудно: все будет зависеть от того, каким образом правительство Китая будет биться с ситуацией. Сам по для себя вкладывательный фонд China Credit Trust Co довольно значим, но муниципальную поддержку в рамках кризисной ситуации еще никто не отменял. Так что не все еще потеряно.
Масленников: Мне представляется, что валютные власти Китая постараются сделать все, чтоб избежать худшего. Вероятнее всего, Народный банк вольет в систему солидную порцию ликвидности, которая быстро растечется по денежному сектору в целом. Опыт уже есть.
Но даже ежели и на сей раз обойдется, это будет означать усугубление заморочек. Финансовая система Китая, все наиболее очевидно обнаруживая неадекватность перехода к новейшей модели роста, остается очень хрупкой и неуравновешенной. При всем этом экономика в целом переинвестирована и перекредитована.
Общий размер долговой перегрузки составляет более 220 процентов ВВП. Фактически самый высочайший показатель из всех развивающихся государств. Госдолг - выше 80 процентов ВВП. Китайским компаниям лишь на управление (другими словами, выплату процентов) ранее взятыми займами придется издержать в юанях сумму эквивалентную триллиону баксов.
Такая оборотная сторона форсированного расширения кредитования, сопровождавшего рекордные темпы роста прошедших лет.
На данный момент китайские валютные власти обязаны «бежать по кругу». Притормаживая новейшие кредиты, они сжимают ликвидность. Рынок через несколько недель реагирует, как и положено, повышением ставок, что сразу порождает опасность дефолтов и банкротств денежных посредников. Потом следует новенькая подкачка ликвидности и т.д., и т.п.
При всем этом с каждым новеньким витком спирали дисбалансы финсистемы усиливаются - растут объемы «плохих» долгов, расширяется толика небанковских кредитов компаниям и популяции, «денежное пространство», контролируемое регулятором, сужается. В итоге системный финансово-банковский кризис в Китае становится все поближе. Этот риск-2014 для глобальной экономики остается высочайшим.
Есть возможность, что он не реализуется?
Масленников: Возможность есть постоянно. Народный банк Китая начал масштабные реформы: проводится либерализация внутренних кредитных ставок, твердые ограничения, действовавшие ранее смягчаются, вводятся меры по контролю за балансовым кредитованием, банки должны отчитываться по 12 главным индикаторам.
Наблюдатели не исключают, что таковая рыночная прививка муниципальным и квазигосударственным банкам приведет к тому, что в 2014 году стоимость заимствований на валютном рынке плавненько выйдет на новейший наиболее высочайший уровень.
Меж тем, следует иметь в виду, что банков в Китае чрезвычайно не достаточно. Ежели взять страны «Большой двадцатки», то по количеству банков на миллион человек Поднебесная оказывается на крайнем месте. Отсюда таковая сверхвысокая толика «теневого банкинга» (shadow banking). Другими словами институтов, занимающихся кредитованием, но не являющимися банками и соответственно не подпадающих под надлежащие регулятивные нормы и правила. На их долю приходится третья часть от размера рынка денежных услуг Китая, а их активы составляют 55 процентов ВВП страны. Ежели «рванет», то, сначала, тут.
Ежели все-же рванет, как кризис будет распространяться по миру?
Масленников: Накроет, естественно, Китай. Потом остальную Азию, сначала, страны, более зависящие от отношений с КНР. Из особенностей основная, пожалуй, - это кредитная природа вероятной новейшей турбулентности.
Поначалу credit crunch (резкое сжатие кредита), потом торможение экономики, экспорта и импорта. Кроме общего эффекта от сокращения спроса Китая на продукцию извне основной канал передачи кризиса в остальные страны - это убытки иностранных банков и компаний, представленных в Китае, и нарушения в «работе» цепочек сотворения добавленной стоимости.
Что будет с российской экономикой?
Покудин: Во-1-х, Китай является одним из потребителей российских природных ресурсов. Утрата китайского рынка сбыта не может не сказаться - как минимум, произойдет понижение цен на потребляемые ресурсы (нефть и газ).
Так как российская модель экономики «ресурсная», это сильно понизит темп роста ВВП, в особенности в первой половине 2014 года. Но именовать последствия трагическими пока тоже нельзя - Китай далековато не единственный, кто потребляет наши ресурсы.
Во-2-х, Россия может посодействовать Китаю в случае необходимости. И ежели речь тут не идет о предоставлении длительного кредита, то, по последней мере, Китай может получить определенный дисконт на поставляемые из России ресурсы (по аналогии с Украиной).
Шенк: Я думаю, что эффект от кризиса в Китае может коснуться российских экспортеров, а именно производителей минеральных удобрений, также угледобывающую ветвь. Также это может привести к замедлению темпов роста товарооборота с Китаем, но значительно это на экономику РФ влияния не окажет.
Но, кризис в Китае будет иметь последствия и для экономик, зависящих от цен на сырье, потому что Китай является вторым в мире по размерам употребления нефти. Это окажет нехороший эффект на котировки «черного золота», что сделает наш бюджет уязвимым. Кризис в Китае может вызвать падение стоимости нефти марки Brent ниже 80 баксов за баррель, что приведет к сильному росту недостатка бюджета и востребует сокращения расходов. В таковых критериях будет слабеть рубль, также возможен рост инфляции.
Масленников: Почти все зависит от того, когда наступит «событие». Чем далее оно будет уходить от дня нынешнего, тем наименее томные последствия оно повлечет. Ежели в первом квартале мы полностью можем упасть в спад, то далее, скорее всего, встреча с «китайским кризисом» обернется замедлением роста ниже 1-го процента вплоть до уровня статистической погрешности в 0,3 процента.
Но классической рецессии, надеюсь, все таки не случится.
Понятно, что сокращение нашего экспорта усугубит состояние счета текущих операций платежного баланса. Профицит сменится недостатком, соответственно усилится давление на рубль в сторону его ослабления.
«Подвиснут» и почти все вкладывательные проекты с ролью китайского капитала. Все прочее - в «штатном режиме» глобального денежного кризиса, когда стоимость средств резко идет ввысь. Методы защиты в данном случае те же, что и ранее - суверенные фонды и интернациональная координация действий.
Но, есть и новейшие, к примеру, плавающий курс рубля как буфер от наружных шоков. Плюс к тому уроки из опыта 2008-2009 годов, другими словами, как можно больше конкуренции и меньше «ручного управления» и социальной опеки. Ежели кризис неизбежен, то он должен выполнить свою функцию ускорения структурной перезагрузки экономики. Рецессию постоянно останавливают новейшие точки роста, возникающие при поддержке со стороны страны. Вот на это и нужно будет делать упор и в денежной политике, и в совершенствовании институтов, и в политике пространственного развития, и по почти всем иным фронтам.
Ежели представить, что кризис уже точно неизбежен, что можно порекомендовать россиянам, куда пристроить сбережения?
Шенк: Я бы рекомендовал обыденным гражданам держать сбережения в разных валютах и в разных банках, что дозволит диверсифицировать опасности отдельной экономики и определенного денежного учреждения. Для длительных вложений могут подойти инвестиции в драгоценные сплавы и сплавы платиновой группы.
Ежели кризиса со стороны Китая не будет, то чего же стоит бояться российской экономике в последнее время?
Шенк: В целом экономика России по-прежнему зависима от сырьевых цен, а обвалить их может не только лишь кризис в Китае. Я думаю, что определенных обстоятельств для ухудшения ситуации на данный момент нет, но есть риск остаться при текущих околонулевых темпов роста на долгое время в случае, ежели рост мировой экономики будет замедляться и нам не получится воздействовать на вкладывательную привлекательность и избежать мощного оттока капитала из страны.
Масленников: Сначала, форсирования темпов роста хоть какой ценой. При откладывании структурных реформ в длинный ящик это только ухудшит текущие дисбалансы, к примеру, разрыв в динамике зарплаты и производительности труда.
Базовый риск - зависание работы по заполнению «дорожных карт» по улучшению инвестклимата. Посреди текущих рисков, на мой взор, более актуальны: завершение, по-видимому, суперцикла больших цен на энергоносители и сырьевые продукты, также возрастающая неустойчивость региональных бюджетов.
Удвоение за прошедший год (до практически 700 млрд рублей) недостатка консолидированного бюджета субъектов РФ - это суровый повод задуматься, как межбюджетным отношениям вернуть их федеративный смысл.